Преступники «на доверие». Неординарные мошенничества, ограбления и кражи - Алексей Ракитин
И Марджори действительно через три дня была этапирована обратно в Манси, где её уже поджидал внутрикамерный агент, о существовании которого она за прошедший год так и не догадалась. Кстати, нельзя исключать того, что агентов на самом деле было несколько – по понятным причинам ясности в этом вопросе нет и быть не может…
Итак, Диль-Армстронг пошла «в полный отказ» от сделанных ранее признаний, а Кларк плотнее насел на дурачка Барнса, который, похоже, ещё не понимал, какую тугую петлю затягивает на собственной же шее. 14 февраля Кеннета доставили на новый допрос в офис ФБР, во время которого Джеральд Кларк сообщил ему о реакции Марджори Диль-Армстронг на его разоблачения и попросил прокомментировать её последние заявления. Тут бы Барнсу и соскочить «с темы», пойти в отказ, но, по-видимому, он сидел у ФБР-овца на таком крепком крючке, что не нашёл в себе необходимого заряда куража и смелости. Думал, наверно, что потопив Марджори, сам останется нетронут… и потому бодро заверил Кларка в том, что Диль-Армстронг лжёт и его рассказ о совместном времяпровождении 28 августа 2003 г. полностью соответствует действительности.
Что тут можно сказать? Барнсу в тот момент уже было более пятидесяти лет, возраст, скажем прямо, не мальчишеский, но как работает правоохранительная система, он явно не понимал. На Руси говорили: «Коготок увяз – всей птичке пропасть», – но Кеннет русских пословиц не знал. А жаль…
2 марта 2006 г. тюремный осведомитель из женского изолятора в Манси вышла на связь c куратором и передала для Кларка весточку о поведении Марджори Диль-Армстронг. Та, по словам агента, плакала, пребывала в депрессии из-за перевода в старую тюрьму, но в разговоре обронила несколько фраз, показавшихся осведомителю значимыми. В частности, Марджори сказала, что она «обещала Кену ничего не говорить», а кроме того проговорилась, что он неё добиваются показаний против Барнса и Стоктона. В другой раз Марджори якобы произнесла: «Я хотела бы поговорить с Кеном и Флойдом».
Далее события приобрели совершенно неожиданный оборот, хотя и очень даже желательный для спецагента Кларка. Вечером 8 марта умерла Агнес Оуэнс, сожительница Кена Барнса, и на следующий день, после того, как её тело забрали в морг, Кеннет приступил к уборке дома. Он стал выносить на улицу и сжигать на заднем дворе какие-то вещи и бумаги, о чём агенты, занимавшиеся наружным наблюдением, немедленно сообщили Джеральду Кларку. Спецагент, не раздумывая долго, обратился за помощью к полиции штата, и её руководство распорядилось помочь коллегам из ФБР в щепетильной операции. Полицейские произвели задержание Барнса якобы по подозрению в распространении наркотиков, а через несколько часов детективы получили ордер, и задержание превратилось в арест. Барнс, надо думать, был потрясён – ещё бы! он ведь был уверен, что Кларк всегда сможет его прикрыть, но когда потребовалось это сделать, сотрудник ФБР даже палец о палец не ударил! Арестованный несколько дней пытался убедить полицейских детективов в том, что тайно помогает ФБР в важном расследовании, но полицейские только посмеивались – они-то знали истинную подоплёку случившегося. Криминалисты же ФБР начиная с 9 марта и вплоть до 22 (т.е. на протяжении 13 суток!) проводили комплексное исследование дома Кеннета Барнса, его автомобилей и прочего имущества с целью обнаружения улик, способных вскрыть связь арестованного с событиями 28 августа 2003 г.
Трудно сказать, как долго Барнс мог бы питать иллюзии относительно «скорого заступничества» ФБР, но они рассеялись 13 марта, когда к нему в тюрьму явился для допроса спецагент Кларк. По-видимому, давление на Кеннета он оказал очень сильное, потому что в тот же день (и на следующий также) Барнс выдал новую порцию «уточняющих» воспоминаний. Теперь он рассказал о том, что «примерно за месяц» до инцидента с «бомбой-на-щее» имела место совместная пьянка Джеймса Родена, Марджори Диль-Армстронг, Брайана Уэллса и… Джессики Хупсик, той самой проститутки, которая была знакома с Уэллсом и которую спецагент допрашивал прежде. Так вот, согласно показаниям Барнса, во время непринуждённого общения за пивом и виски они говорили о разном, в том числе и об оптимальной схеме ограбления банка. Разговор был откровенным, и Хупсик, разумеется, прекрасно поняла его содержание. Барнс предложил Кларку обратиться к Джессике и получить от неё подтверждение его слов.
Кроме этого, во время допросов 13 и 14 марта Барнс наговорил и кое-что ещё. В частности, он вдруг вспомнил, что изготовленная Ротштейном бомба хранилась в гараже дома последнего, и после появления Уэллса её оттуда вынес Стоктон. Чтобы бомбу не увидели случайные зеваки, оказавшиеся в районе телевышки, Стоктон нёс бомбу, завернув её в белую рубашку. Также Барнс брякнул (очень неосторожно, надо признать!), что отдал Диль-Армстронг журнал, изданный между 1980 и 1982 гг., в котором содержалось описание конструкции взрывного устройства с двумя таймерами в управляющей цепи. Передача журнала автоматически превращала его в соучастника преступления, который способствовал реализации преступного замысла не только путём недонесения, но и оказанием реальной помощи (т.е. не только пассивностью, но и активным действием). Трудно сказать, понимал ли Барнс этот нюанс, когда говорил такое, поскольку совсем не в его интересах было признаваться в чем-то подобном.
Наконец, Барнс припомнил ещё одну деталь, о которой не упоминал ранее. Он сделал уточнение об обстоятельствах убийства Джеймса Родена. По его словам, Роден был застрелен потому, что совершил из дома Диль-Армстронг хищение денег, приготовленных для оплаты расходов на изготовление бомбы. Деньги хранились в тайнике, в подвале здания, и о нём, кроме хозяйки дома, знал только Роден. Марджори, убедившись в исчезновении конверта с наличкой, несколько дней уговаривала Родена вернуть деньги, после чего, не добившись своего, пустила в ход оружие. Момент с исчезновением денег из дома Диль-Армстронг очень интересен, сейчас на него следует обратить особое внимание, поскольку чуть позже он всплывёт совсем в ином контексте.
Получив он Барнса столь развёрнутые и детальные показания, специальный агент Кларк, разумеется, решил закрепить их подтверждением из независимого источника. 15 марта он вызвал Джессику Хупсик и задал ей вопросы по содержанию сделанного Барнсом признания. Джессика, разумеется, подтвердила сказанное в той части, в какой показания Барнса касались её лично (а кто бы сомневался?), только уточнила, что разговор Диль-Армстронг, Барнса и Уэллса о планируемом ограблении банка происходил перед домом Барнса, т.е. не в помещении. Уточнение это, по-видимому, было призвано подчеркнуть неучастие Джессики в этом разговоре и её неосведомлённость о планах заговорщиков. Скорее всего, на этой оговорке настояла Джессика, вполне обоснованно испугавшаяся того, что её впутают в расследование, потенциально грозившее крайне тяжёлыми последствиями.
Как было сказано, обыск жилища и автомашины Барнса продолжался 13 дней. Результат оказался ничтожным: в подвале была найдена металлическая стружка, оснастка для литья дроби и снаряжения охотничьих патронов порохом, два помповых ружья, болты, гайки, самодельный трансформатор, допускающий возможность плавного регулирования параметров выходного тока, банка из-под пороха. Правда, пороха в ней не оказалось – вместо него в банке лежали 81$ монетами. Кроме этого, внимание криминалистов привлекла большая карта города Эри, висевшая на стене столовой 1-го этажа. Вообще-то трудно понять, что такого
